Несмотря на то что с начала 2000-х, с приходом новой исторической эпохи изменились экономические реалии, большинство театров кукол в стране до сих пор живут по законам советского времени. Однако все чаще появляются люди, руководители частных и государственных театров, которые готовы выводить театр кукол на новый уровень. Например, реализовывать неординарные проекты, в том числе направленные на сотрудничество между театрами.
Многие стереотипы, связанные с театром кукол, касаются сегодня не только творчества, но и понятий «частный» и «государственный». Так, существует мнение, что в частном театре маленькие зарплаты, низкий уровень постановок, зато полная свобода творчества. А в государственном – нет финансовых проблем, выделяются постановочные средства, но есть множество лишних людей и цензура (необходимость играть одних «Колобков»). Так ли это на самом деле? Об этом мы поговорили с руководителями ярких, интересных, развивающихся театров кукол, как частных, так и государственных.
СТАТИСТИКА
1. Количество актеров (в труппе и приглашенных)
2. Зарплата артистов (от и до)
3. Источники финансирования
4. Сумма субсидии от государства и доля ее в общем годовом бюджете
5. Количество показов спектаклей в неделю, в год, соотношение (детские/взрослые)
АЛЕКСАНДР КАЛИНИН: «Мост между начальством и художником»
СПб ГБУК «Санкт-Петербургский Большой театр кукол» (БТК)
Я стал директором по счастливому стечению обстоятельств. По образованию я сначала инженер, а потом – артист драмы и кино. Директором стал (как и многие), когда один человек сказал другому: «Что ты раздумываешь, когда у тебя под боком есть такой человек?» Я работаю в БТК 25 лет, из них 15 лет – директором. До этого я был администратором, заместителем директора… Я много разных дел в театре делал, но несвязанных с творчеством. Годы были такие, лихие 90-е. В какой-то момент мой друг и по совместительству худрук Алла Полухина все-таки решилась и стала лоббировать меня в Смольном. Так я и стал директором.
В БТК мы начинали почти с нуля. После 90-х годов у нас все было убогое, умирающее и никому не нужное… Хотелось жахнуть. Каждому хочется работать в известном театре. Поэтому пути у театров очень разные, трудные, часто кровавые. Тут все сложилось как некий подарок: личности, удача, средства, возможности. В один год вдруг тебе приплывают в руки и режиссер, и курс, и удачный спектакль, и первый благодарный зритель, и благоволение начальства. Конечно, расцениваешь это как некое чудо. И оно случилось у нас!
Это не мне удалось сделать такой театр, это заслуга Кудашова. Я лишь неплохой помощник. И мне эта функция по душе. Мне близок театр Руслана. Я даже не говорю о результатах, а о векторе, о его направлении. А целит-то в душу! Руслан пробует очень разные вещи, чтобы докопаться до сути. Это не развлекуха, это что-то совсем другое. Здорово, что мы (театр) такие разные, неформатные. Не понятно, как нас судить. Так не судите нас. Любите. Или не любите!..
Репертуарная политика выстраивается в соответствии с тем, что мы хотим сказать. Вопрос не в том, сколько я выпущу детских или взрослых спектаклей. Вопрос в том, что мы должны высказаться на какую-то очень важную для нас тему. И если мы выскажемся честно, отпадет кондовый подход к понятию репертуарной политики. Она хороша, когда немного регулирует количество сыгранных спектаклей. В свое время я понял, что 5 дней мы стоим, а потом в выходные играем по 3 спектакля. И я подумал, что пора воссоздавать взрослый репертуар. БТК получил название «Большой», потому что здесь шли спектакли для взрослых. В 90-е эта традиция ушла. Мне кажется, что самое важное в театре – не разрушить атмосферу, в которой художнику нравится и хочется творить. К попыткам планировать театр отношусь скептически. Нельзя запланировать написание за год 2 книг или 5 полотен.
Моя работа – это мост между начальством и художником. И если мост надежный, то художник в безопасности. Начальство склонно планировать. Я его выслушаю, пойму, выполню все требования, чтобы не трогали художника. Пускай он делает то, что считает нужным.
Театр – дело молодых. Люди в молодости ближе к детям, ближе к наиву, к органичной игре, более энергичны, заразительны, обаятельны. Я перечисляю все те качества, за которыми приходит зритель. Да, я понимаю, есть мэтры… Выходят на сцену – и звучат аплодисменты, но мне кажется, они часто за былые заслуги. Не за то, как он сыграл сегодня. А то, что делает молодняк, – это бесстрашно, нагло, заставляет сопереживать.
У нас нет труппы внутри театра. Как можно набрать молодых артистов, если у тебя весь штат занят зрелыми, а режиссер хочет работать со своими? В какой-то момент я осознал, что курс учится, и нам нужны будут все. Пришлось пойти на драконовские меры по отношению к людям, которые здесь всю жизнь проработали. У нас в театре работает «эксперимент» – согласно постановлению правительства и концепции омоложения. Пришлось придумывать, как освобождать места, никого не убирая и за те же деньги. Конечно, эта история была болезненной. Но мы пошли этим путем. Полностью сократили труппу, сохранили артистов. Они у нас находятся в штате другой организации (АНО), которая живет параллельно с театром. И это дает возможность деньги, которые выделяются на зарплаты артистам, переделить согласно их занятости. То есть мы не получили денег больше, чем было. Но те, кто играют 1 спектакль, получают не полную зарплату, а минимальную. Оставшиеся деньги (сэкономленные) могут быть пущены на тех, кто работает 30 спектаклей. В этом была «хитрость» этого хода. Фактически актеры были переведены на контракты. Такой маневр дал возможность взять разом 18 молодых артистов-выпускников.
Самый большой плюс работы в государственном театре в Санкт-Петербурге – это гарантированное финансирование. Тебе хоть и маленькая зарплата, но обеспечена, хоть какие-то постановки, но оплатят, на какую-то гастроль отправят. Есть подпорка, тыл, о котором тебе не надо волноваться.
Главный минус – это количество документов, бумаг, законов, которые издаются и не издаются (о меценатстве, например)… Законодательная база тяжелейшая. Мы же оказываем услуги. Что это? Услуги режиссера-постановщика… Нас подогнали под шаблон фабрики или магазина. Как менеджер я переживу. Но как объяснить художнику или режиссеру, что я чего-то не могу, потому что есть закон о необходимости проведения некой процедуры… Это минус, который сильно подрезает крылья.
Иногда кажется, что у кого-то есть цель убрать репертуарный театр как класс. Если так – печально. Мы же в итоге заметная часть образования, воспитания, формирования личности. Все начинается с детей. Если мы хотим быть независимыми от других, мы должны воспитать поколение, которое будет уметь свободно мыслить, любить родину. Кто-то растет на книгах, кто-то – благодаря театру. Думать, что мы уберем это понятие и круто сэкономим?.. Сегодня сэкономим, а завтра будем рвать волосы на всех местах. Мы от многих в мире отличаемся тем, что у нас есть репертуарный театр. Надо научиться ненавязчиво им управлять, и он принесет много добра.
Главное достижение. Я очень хорошо помню 90-е годы. Мы отменили взрослые спектакли, потому что на них сидело по 15 зрителей. Помню спектакль Иннокентия Смоктуновского, который читал со сцены стихи для 12 человек. Он вышел, увидел зрителей, посмотрел и с грустной улыбкой произнес: «Что же вас так мало, ребята? Ну давайте, подсаживайтесь поближе, я вам Пушкина почитаю». Времена были такие. Это на Смоктуновского не пришли. Что уж говорить о театре кукол! Интерес к театру упал, потом стал возрождаться. Я тогда понял, что театр будет нужен всегда. Сегодня сидит почти полный зал! И борьба за наполненность зала идет постоянная. На взрослые спектакли приходит зритель в основном от 18 до 30 лет. Когда у нас аншлаг, я испытываю наслаждение. Я это ставлю и себе тоже в достижения. Мы что-то сделали такое, что интересно людям. Это самое важное.
Главный провал, проблема. Мне совершенно искренне кажется, что ошибок я совершаю много. Но даже к самым неудачным проектам я не отношусь как к провалам. Во всем есть полезное зерно, которое ведет к конечной цели. Проблем очень много. Самая трудная – умудриться выпустить спектакль лучшим, по нашему с Кудашовым мнению, способом (конечно, этюдным). Вот мы создаем техзадание, проектируем декорации, пишем инсценировку, музыку, планируем поставить через 2 года… Вроде, все правильно, так и надо. И вдруг что-то мертвенькое. Не дышит. Художник уже остыл к тому, что хотел сказать. Он хочет слова подбирать сейчас, по-разному, на коленке сочинять. И тогда – искра Божья. Вроде, с точки зрения юридической, да и практической, все правильно делать заранее. Как найти компромисс? Не спугнуть вдохновение и соблюсти все требования? В этом есть что-то настолько друг другу противоречащее, что иногда голова идет кругом. Может, когда-нибудь кто-нибудь скажет: «Как же он 10 лет умудрялся это делать?» Это самое сложное, что есть в сегодняшней работе. Взаимоотношение художника и законодательных требований, между которыми я и нахожусь.
Хороший театр – живой, азартный, озорной, по возможности – молодой, непредсказуемый, энергичный и все-таки добрый, в его зрительном зале сидит много людей, туда все хотят попасть. Театр, который исповедует любовь. С которым хочется разговаривать, в который хочется ходить, который хочется обсуждать. Общие слова, но… Для меня в сегодняшнем обществе очевиден запредельный дефицит любви. А я помню, раньше она была, сквозила на каждом углу. Люди оголтелые летят, норовят хапнуть, ни терпения, ничего нет. И общения не хватает. Хотя бы прийти в театр и посмотреть, как герои друг друга любят. Что дети – это прекрасно, что женщина – богиня, что за друга можно отдать жизнь. Хочется простых вещей. И театр, который мне об этом расскажет, для меня хорош. Если это талантливо, конечно. В этом смысле мне очень нравится Большой театр кукол.
ПРОЕКТЫ.
Больше всего я люблю премьеры. Хорошо, чтобы они были удачные, громкие, вызывали ажиотаж. Это – мясо! Но без гарнира тоже не обойтись. Для меня все проекты, которые мы делаем, – это гарнир. Чем красивее гарнир, тем вкуснее мясо. Проекты нужны, чтобы о театре говорили, писали, помнили. Надо всегда понимать, ради чего проекты. Ради театра. И ради того, чтобы он процветал.
БТК-ФЕСТ: Театр актуальных кукол. Нам долго не везло. Лет 12 я мечтал, чтобы у нас появился фестиваль. И вот он уже три года есть! Мне бы хотелось, чтобы он был еще более громким. Хотя фестиваль и так событие. Хорошо бы иметь бесконечное количество денег, чтобы качество того, что мы хотим показать, было запредельным! От количества финансов зависит уровень фестиваля. Не собрать лучшие образцы, если нет денег. Не обязательно звать раскрученные и дорогие коллективы, могут быть и молодые, неизвестные. Но чтобы их отыскать, нужна гвардия людей, которая ездит по всему миру и выбирает лучшее. Фестиваль – это лакмусовая бумажка того, что происходит в нашей сфере. Фестиваль – помощник ежедневной деятельности репертуарного театра. Хорошо бы каждому театру иметь свой фестиваль, сообразующийся с его репертуарной политикой, с его вкусами, качеством.
БТК-ЛАБ: Лаборатория под руководством Руслана Кудашова для молодых режиссеров по новой детской литературе. Молодые режиссеры, принявшие участие в лаборатории, имеют возможность получить главный приз – постановку в БТК. Награда художника за участие в конкурсе должна быть реальной и незамедлительной.
БТК PRO (лекции). Мне нравятся неожиданные придумки, которые вызывают улыбку у наших зрителей. Таких можно много назвать, например, «В театр – с папой» или лекции. Я думал, что может быть скучнее лекции?! Оказалось, это востребованная история. Меня приятно удивляет, что люди покупают билеты и слушают. Общение – это то, чего сегодня сильно не хватает. Если мы это можем дать, то к нам придут.
СТАТИСТИКА
1. В труппе АНО 23 актера, приглашенных в ГБУКе – 48 чел.
2. От 10 тыс. 923 руб. 50 коп. до 85 тыс. руб.
3. Комитет по культуре Санкт-Петербурга, собственные средства, гранты СТД
4. 70,7 млн. руб. (74%)
5. Неделя: 2-4 взрослых спектакля на буднях, 4-6 детских в выходные. План на год – 343 спектакля, из них
драматических спектаклей – 61,
кукольных (в т.ч. и взрослых) – 282
БАИРМА ДАШИДОРДЖИЕВА: «Я заново всему училась»
Бурятский республиканский театр кукол «Ульгэр»
Чтобы стать директором, нужны профессиональные навыки, полученные в театральном институте. По первой специальности я актриса театра и кино. Пять лет играла в Бурятском академическом театре драмы. В театре не попала к «своему» режиссёру и не стала терять время. Приняла решение поменять профессию. Тут как раз Министерство культуры Бурятии объявило конкурс на замещение должности специалиста в отдел искусств, который курирует все театрально-концертные учреждения культуры. Я прошла конкурс и в 2007 году стала сотрудником министерства. Семь лет изнутри изучала государственную службу, поняла механизмы функционирования органов власти. За это время выучилась еще и в РАНХиГС. В 2014 году меня назначили директором театра кукол «Ульгэр».
Театр кукол – это не драматический театр. Хотя драмы в прямом смысле этого слова в кукольном театре не меньше, чем в любом другом театре. Потому что оживить куклу так, чтобы ей поверил зритель, под силу не каждому драматическому актеру. Конечно, я заново всему училась. Понимать артистов-кукловодов – это совсем другое. Порой мне было их жалко до слёз! Потому что большинство спектаклей у нас играется за ширмой. Актёры спрятаны за куклой, лишены той славы, которая с избытком достается тем, кто выходит на сцену в опере, балете или драме. И потом, наши зрители-дети вырастают и часто забывают своих героев. Но постепенно я поняла, что кукольники уникальны в сфере искусства. Они чисты и непосредственны и в то же время мудры как философы. Зато в театре кукол можно реализовать любой проект (спектакль): оперу, балет или цирк… и в любом пространстве.
Самая большая проблема в театре – это кадры. Катастрофически не хватает актёров-кукловодов, администраторов, специалистов по PR, художников-конструкторов, режиссёров. В бутафорском цехе работает один квалифицированный специалист. Ей 59 лет. Она обучает двух девушек без профильного образования. Мы работаем в этом направлении. От нашего театра обучается художник-конструктор в РГИСИ, также мы ведём переговоры со ВСГИКом о наборе актёрско-режиссёрского курса.
Когда я пришла работать в театр, у нас не было денег даже на то, чтобы оплатить интернет и телефон. Выезжали на гастроли по районам республики, и не было средств на проживание и суточные. Приходилось лично звонить главам районов и поселений, директорам школ и просить о помощи, чтобы артистов накормили, разместили. Большое им спасибо! Скажу так: дела идут, когда ты лично принимаешь в этом участие, когда ты в курсе всех событий в театре.
Социальные сети театра я веду сама. Сама делаю фотографии для постов. И не вижу в этом ничего необычного. Я почти все делаю сама. Некоторые сотрудники не болеют за дело, но уходить не хотят и учиться ничему не хотят, например, пользоваться компьютером (соцсетями). При таком маленьком городе никуда не ходят и ничего не смотрят (спектакли других театров). В штате нет рекламного отдела, нет юриста.
Мы мечтаем о спектаклях для взрослых. Надеемся, что если уйдем на реконструкцию, у нас будет большая сцена, технически оснащённая, ещё одна маленькая сцена, и мы сможем выполнять функции ТЮЗа. По госзаданию у нас 4 премьеры в год, но мы делаем больше, по 6-7. Конечно, без хорошего культурного продукта (спектакля) мы не можем существовать. Нужно зарабатывать на прокате хорошего спектакля и смело вкладывать деньги в новый продукт, что означает новое оборудование, костюмы, кукол и даже ЗП артистов. Вот наша цель.
Мы стараемся обращаться к нашей бурятской мифологии. Но большинство садиков просят классические детские спектакли. Мы их называем «для лялечек» – «Колобок», «Красная шапочка» и т. д. Улан-Удэ небольшой город, а театральных зрителей ещё меньше. Поэтому в следующем сезоне люди уже ждут новых спектаклей.
Самое большое достижение. Приглашение на работу в театр 5 артистов-кукловодов из Монголии. Это была очень непростая история: переговоры с Монголией, устройство быта, зарплата. Это очень украсило наш актерский состав. Коллектив оживился. Ребята пришли талантливые, активные, увлечённые. И наши все стали подтягиваться. Мы уже столько прошли вместе!
В Санкт-Петербургской Театральной Академии на факультете театра кукол был набран целевой монгольский курс (руководитель – Яна Тумина). Закончив учебу, актеры вернулись в Монголию, но монгольскому театру кукол оказались не нужны. После разговора с министром культуры Бурятии Тимуром Цыбиковым мы решили пригласить ребят к нам. Выехала в Монголию, встретилась с ребятами, с директором театра кукол Монголии, с начальником Департамента культуры. Ребята терпеливо вынесли сложности временной регистрации – то там надо отметку поставить, то тут что-то подписать… Много сил и средств уходило. Надо же было сдавать все анализы, делать справки… Лично с ребятами ходила по всем поликлиникам, разговаривали с врачами, проходили освидетельствование в психдиспансере, ездили в Монголию (туда и обратно) за справкой о несудимости… Через полтора месяца мы получили РВП (разрешение на временное проживание – Н. С.), радости нашей не было предела!
Первые большие гастроли. Трудно поверить, что за 50 лет у театра ни разу не было больших гастролей. И вот мы вылетели на гастроли в Казань. Театр «Экият» довольно поздно дал нам согласие на приезд, и мы не успели поставить гастроли в госзадание. Денег снова ни на что не было. Я ходила туда-сюда, заняли денег и купили билеты за 400 000 руб. 8 марта я вылетела в Казань. Надо было в кратчайшие сроки распространить билеты, развесить афиши, найти достойную гостиницу для артистов. Нас поддержал министр культуры Республики Татарстан Айрат Сибагатуллин. В итоге мы привезли 3 спектакля и заработали 700 000 руб. за 8 дней! Это была фантастика! Мы покрыли все долги за авиабилеты и провоз декораций, суточные оплатили актёрам. «Экият», конечно, очень хорошо нас принял, им нужно отдать должное, лично Розе Яппаровой за понимание и поддержку.
Главный провал или проблема. Всё приходится делать самой. Кадры! Третий год не могу решить проблему с кадрами.
Плюсы и минусы государственного театра. Минусов нет. В государственном театре кукол есть только плюсы. В нашем городе частный театр просто не выживет.
ПРОЕКТЫ.
Проекты для детей с ограниченными возможностями, семейный театр для молодых семей. Это новая форма работы с маленькими зрителями и их родителями. Они совместно с актёрами придумывают истории и потом разыгрывают.
Самый большой проект – фестиваль «Путь кочевника». В этом году прошёл уже третий фестиваль, но первый для меня. Фестиваль не входит в госзадание. На него была субсидия от министерства. У нас есть пункт «международный фестиваль», каждый год организаторы меняются (драма, опера, балет). В этом году пришла очередь театра кукол. Также нас поддержало Министерство культуры России и, конечно же, СТД России.
«Конкурс театральных студий». Это проект в рамках реализации Госпрограммы развития и сохранения Бурятского языка. Конкурс называется «ЗАРХАЙН ШЭДИТЭ YЛЬГЭРНYYД» («Волшебные сказки Зархая»). Чтобы принять участие в нашем конкурсе, создаются детские театральные студии в школах, детских садах. Дети должны сыграть любую сказку на бурятском языке, и зачастую это очень забавно. Наш бурятский художник Зорикто Доржиев, картины которого известны в России, США, Австралии и Германии и считаются изюминкой многих частных коллекций, создал для Конкурса главный приз «Алтан Баг» («Золотая маска»).
СТАТИСТИКА
1. 19 актеров, из них 5 – граждане Монголии
2. От 12 тыс. 77 руб. до 60 тыс. руб.
3. Субсидия Министерства культуры Республики Бурятия, средства от предпринимательской деятельности
4. 21 млн. 989 тыс. 600 руб. (82%)
5. В среднем по 9 спектаклей в неделю (в сб и вс – по одному спектаклю в 12-00). В год – 365 показов
ЛЮБОВЬ ВАСИЛЬЕВА: «Денег в театре всегда не хватает»
Бюджетное Учреждение «Театр кукол Республики Карелия» (г. Петрозаводск)
Должность директора театра мне предложили в Министерстве культуры Республики Карелия. Согласилась с радостью и до сегодняшнего дня работаю с удовольствием.
Репертуарная политика театра строится исходя из потребности самого театра и зрителя. Мы всегда задаём себе вопрос: «Нужен ли этот спектакль театру и зрителю?» Мы изучаем зрительский спрос: два, три раза в год проводим анкетирование. Наша публика предпочитает русскую классику. Спектакли мы ставим для разной возрастной аудитории. Убеждена, что спектакли для взрослых необходимы, они держат артистов в хорошей профессиональной форме.
В государственном театре всё хорошо, когда есть достойное финансирование. Денег в театре всегда не хватает. Но, когда Республиканская власть выделяет субсидию только на мизерную зарплату и коммуналку, то выжить в этих условия невозможно. Мы 5 лет не получаем постановочных средств. Спектакли ставим за счёт грантов или заработанных средств. В этом году Министерство культуры нам выделило 90 000 руб. на постановку спектакля «Левша».
Самым большим своим достижением считаю создание творческой атмосферы в театре, где прекрасный дружный коллектив, где всё направлено на СОЗИДАНИЕ.
Проблема у меня одна: ГДЕ ВЗЯТЬ ДЕНЬГИ и как повысить зарплату сотрудникам???
Хороший театр для меня – тот, в котором на каждом спектакле аншлаг.
ПРОЕКТЫ.
Международные проекты с Финляндией и Норвегией. В настоящее время готовимся к осуществлению проекта по программе Приграничного сотрудничества – создание «Бэби-театра».
С 2003 года мы проводим Республиканский фестиваль детских и юношеских самодеятельных театров кукол «Куклантида». Во время фестиваля проходят мастер-классы, семинары, тем самым оказывается методическая помощь самодеятельным коллективам.
СТАТИСТИКА:
1. В труппе 14 артистов. Приглашённых нет
2. Зарплата артистов, согласно штатному расписанию, составляет от 11 тыс. 418 руб. до 19 тыс. 28 руб. Согласно коллективному договору и положению о стимулирующих выплатах, артисты имеют надбавку от 2 до 4 тыс. руб., но не каждый месяц.
3.Субсидия МК РК, собственные средства и гранты.
4. 13 млн. 500 тыс. руб. (60%)
5. В неделю театр показывает от 10 до 15 спектаклей. В будние дни играем на выезде (детские дошкольные учреждения и начальная школа), а также на стационаре при коллективном посещении школьников. По субботам и воскресеньям играем по два спектакля для разных возрастных групп. В прошлом сезоне сыграли 422 спектакля (включая гастроли). Доля взрослых спектаклей в репертуаре театра составляет 2,5 %.
ИЛЬЯ ЭПЕЛЬБАУМ: «Я готов был бы отказаться от бюджетного финансирования зарплаты взамен на хозяйственную свободу»
Государственное бюджетное учреждение культуры города Москвы «Московский театр “Тень”».
На репертуарную политику переход театра из статуса «негосударственного» в «государственный» никак не повлиял. Пока у кукольных театров нет даже скрытой цензуры. По-прежнему сами решаем, что ставить, какие названия и пр. В принципе, очевидно, что если бы, например, опера «Тангейзер» была поставлена не в Новосибирском театре оперы и балета, а в Новосибирском театре кукол, то скандала с заменой директора не было бы – тираж слишком маленький. Поскольку театр наш авторский, то готовых пьес мы практически никогда не ставили и не ставим: все или наши инсценировки или от начала до конца придуманные нами истории.
Плюс государственного театра – финансирование из бюджета (больше-меньше, но есть). Это дает самое главное – возможность иметь стационарное помещение, а многим экспериментальным театрам – возможность существовать.
Главный минус в том, что обслуживание помещения и учреждения по текущим государственным законам и инструкциям съедает большую часть ранее выделенного бюджета. В последние годы «обюрокрачивание» всей административно-финансовой деятельности гостеатров дополнительно «съедает» ещё и наше время, которое по уму (и по Уставу театра) надо тратить на творчество. Происходит потеря свободы выбора производственно-финансовой политики театра, отличной от типовой. Подчёркиваю, что все минусы не неизбежное зло, их могло бы не быть при правильной административной политике государства в области культуры.
У негосударственного театра всё наоборот. Что предпочесть, зависит от реалий времени. Например, с начала 90-х мы были частным театром и очень хорошо себя чувствовали на фоне существующих законов, в конце 90-х сами попросились под крыло к государству, поскольку коммерческий прессинг (цены на коммерческую аренду помещений в Москве выросли в это время в десятки раз) выдавливал нас из помещения, ранее арендованного за вполне приемлемую цену. Опять был период вполне нормального существования как гостеатра до 2010 года примерно. Сейчас (если бы не потеря помещения) я готов был бы отказаться от бюджетного финансирования зарплаты взамен на хозяйственную свободу.
Самое большое достижение. Мы с Майей Краснопольской создали театр с «0», и он жив уже почти 30 лет. Это главное достижение.
А проблема или сожаление сейчас в том, что жить ему становится всё труднее… При этом у меня нет желания адаптироваться к новым условиям выживания – или переживём или помрём…
Хороший «театр» как вид творческой деятельности – это РАЗНЫЙ театр для РАЗНОГО зрителя в РАЗНЫХ формах на РАЗНЫЕ темы. Это театр, в котором и постановщик, и актёр, и зритель могут ВЫБИРАТЬ. Тогда каждый сможет найти то, что ему по душе.
ПРОЕКТЫ.
Все наши спектакли можно поделить на «серии» или «проекты», которые отличаются друг от друга формально-технически, но спектакли в каждом «проекте» могут идти очень разные.
Основные действующие «проекты» следующие:
— Большой Королевский Лиликанский Театр драмы, оперы и балета (спектакли в макете помпезного барочного театра на 5 зрителей)
— Скорая Театральная Помощь (микро-спектакли внутри микроавтобуса для 3-5 зрителей с выездом в любое место)
— Спектакли на полный зал (максимальная вместимость 35 человек. Объединяет все спектакли, которые идут в привычном для всех зрителей пространстве: зрители в зале, перед ними сцена)
— Мастер-классы (работа с детьми и семьями, обычно небольшими группами по 6-12 чел.)
— Последний «проект» – КукКафе. Задуман как кукольное кабаре с хорошего качества пищей, съедобной и духовной. В нашем театре пока осуществлён (но не до конца ещё) цикл «КукКафе У. Шекспира» (цикл получил «Золотую Маску» за лучший спектакль). Это мини-спектакли по пьесам, в данном случае Шекспира, с выбором зрителями названий из меню прямо во время представления.
Сейчас хотим сделать цикл «КукКафе. Легенды и сказки народов мира» для семейной публики. Есть идея сделать этот проект «сетевым». Т. е. мы предлагаем заинтересованным лицам обсудить с нами возможность открытия новых площадок КукКафе в других городах на очень гибких финансовых и творческих условиях. Площадки смогут обмениваться друг с другом спектаклями, покупать удачные спектакли коллег, гастролировать друг у друга и пр.
СТАТИСТИКА.
1. 1 артист в труппе, приглашённых 5-7 (в разные годы)
2. От 2 до 4 тыс. руб. за спектакль
3. Бюджет города Москвы и собственные средства
4. 11 млн. руб. (78%)
5. В год примерно 300. В неделю в среднем 6 сп. (4 детских – 2 взрослых)
АННА ВИКТОРОВА: «Как придумаем, так и будем жить»
Негосударственный театр «Кукольный формат» KUKFO (Санкт-Петербург)
Сейчас все направлено на то, чтобы вырулить. Понять, сможем ли мы финансово существовать так, чтобы работать творчески. Сможем ли организовать процесс.
Раньше у нас не было постоянного репертуара. Мы зависели от театров, у которых арендовали площадку, было сложно составить расписание. Теперь, когда у нас появился свой дом, мы играем регулярно. Актёры Кукфо одновременно и монтировщики, реквизиторы, костюмеры. Я сижу на звуке и свете. В этом году у нас появилась уборщица, теперь можем позволить себе заказывать дизайн афиш и флаеров (картинка, верстка).
Театр это семья, за которую нужно отвечать. В связи с этим складывается репертуар. Необходимы спектакли, которые финансово могут поддерживать сложный взрослый репертуар. Теперь, для того чтобы поставить «Преступление и наказание» или «Всадника CUPRUM», я должна выпустить сначала несколько спектаклей для кассы. Количество актёров связано с необходимостью путешествовать.
Плюсы и минусы негосударственного театра. С одной стороны, мы свободны, сами планируем свою жизнь, решаем, на какие фестивали ехать и в каких проектах участвовать. С другой – мы рассчитываем только на себя, не можем позволить себе что-то, что есть у государственного театра. Ну и конечно, мне приходится заниматься, кроме спектаклей, ещё и организационными вопросами.
У нас очень маленький штат. Большая часть коллектива в театре очень давно. Все работают по любви! Нет людей, которые не хотят этим заниматься. В государственных театрах меня всегда удивляла какая-то ненужная трата времени, с кем-то надо что-то обсуждать, писать служебные записки, придумывать людям работу. Человек не справляется, не может продавать билеты, а на своем месте сидит, и убрать его не могут. Я могу выбирать того, с кем мне работать, играть столько спектаклей, сколько нам нужно. И не на кого пожаловаться! Если что-то не получается, сам виноват.
ПРОЕКТЫ.
Великанцы. Проект возник благодаря Дню Достоевского, в котором мы участвуем каждый год. Сначала был спектакль «Петя и Федя», потом был «Крокодил», где мы показывали паноптикум (бородатых женщин, чревовещателей, суматранских мух в банке). Три года назад финансирование было чуть больше. Родился проект «Великанцы». Это были русские писатели, которые во главе с Фёдором Михайловичем прогулялись по современному Петербургу. Город стал декорацией. В прошлом году наш «Великанец» Петр Первый посетил стадион «Петровский» и болел за «Зенит». В этом году мы разнообразили компанию кукол-великанцев – литературных классиков, традиционно гуляющих по городу, и в первое июльское воскресенье по городу гуляли три петербургские старухи. В этом году мы прошлись по городу с остановками и игровыми моментами.
Куклы для кино. Я делала кукол, и мы с актёрами придумали и изготовили декорации к кукольным сценам для фильма «Сохрани мою речь навсегда» режиссера Ромы Либерова. К фильму «Он – дракон» я разработала теневых кукол, и мы их сделали в театре, а потом, уже в Москве, участвовали в съемках.
СТАТИСТИКА
1. Около 12 человек (на договорах)
2. 1,5–2 тыс. руб. за спектакль
3. Собственные средства, помогает субсидия Комитета по культуре
4. 1 млн. 600 тыс. руб. (процент от общего бюджета – информация не была предоставлена)
5. Количество спектаклей зависит от времени года, в среднем в неделю 3 детских и один взрослый, бывает 2 взрослых и 6 детских. В среднем в год играем около 200 спектаклей.
АННА ПАВИНСКАЯ: «Нам удалось сделать успешный частный театр»
Директор негосударственного театра «Karlsson Haus» (Санкт-Петербург)
Я пришла в театр случайно. По образованию я врач-реаниматолог. Изначально театром руководили моя мама Людмила Павинская и ее партнер Петр Ольшанский, занимались в основном танцевальными коллективами, чуть позже появился театр кукол. Я училась в институте, работала на скорой, но решила, что нужна еще подработка. И пошла в театр. Сначала занималась набором текстов, потом мне предложили работать с прессой. Поскольку я не знала, что это такое и что с этим делать, то решила просто обзвонить все редакции. В ближайшем ларьке купила газеты, которые печатались в Петербурге, и абсолютно на голубом глазу обзвонила издательства. Поскольку я совершенно не знала, что так делать неправильно, я была очень убедительна в своих рассказах, вышло много анонсов! Позже я узнала, что я занималась PR. Мне нравилось в театре, я чувствовала себя комфортно, и у меня получалось этим заниматься. Так я стала директором. Несколько лет совмещала работу реаниматологом и службу в театре, но с появлением детей и расширением репертуара карьеру врача пришлось прервать. Позже я получила образование театроведа.
Сейчас у нас нет художественного руководителя, его функции выполняю я. Это не осознанный выбор, так сложились обстоятельства. И на данном этапе нам так комфортно существовать. Все режиссёры у нас приглашенные. Я отсматриваю то, что происходит в нашей стране, в мире, стараюсь быть в курсе новых имен. И того, кто близок по духу нашему театру, мы приглашаем на постановки. Мы работаем и с молодыми режиссерами. Например, Катя Белевич-Ложкина, которая была номинантом «Золотой маски» за создание спектакля «Цыпленок», начинала у нас. Она работает в БТК, но параллельно была у нас актрисой и в какой-то момент сказала, что есть идея спектакля. Мы решили попробовать. Такая же история вышла и с Эдуардом Жолниным. Из молодых режиссеров мы работали еще с Наташей Слащевой. Можно сказать, что у нас две линии: мы работаем как с мэтрами, так и с начинающими режиссерами.
Сейчас в репертуаре 13 спектаклей. До конца года – еще 2 премьеры. В прошлом году мы выпустили 5 спектаклей, не считая новогодних.
В какой-то момент захотелось поговорить со зрителем на более серьезные темы. Постановки для детей – это интересно, близко и важно для нас. Но появилось желание высказаться. Я большой поклонник творчества Алексея Лелявкого. Он для детей почти ничего не делает, и приглашение его в театр означало, что мы начинаем работу над взрослым репертуаром. Кроме того, я считаю, что и для актеров очень важно работать не только для детей. Если играть только детские спектакли, постепенно «глаз замыливается», и можно скатиться до уровня глупых шуток и низкопробного развлечения, а все-таки нужно помнить, что в театр идут за историей, за информацией, за темой для размышлений, и в этом плане более серьезные разговоры со взрослым зрителем помогают сохранить смысловую нагрузку и в детских спектаклях, а актерам остаться актерами и не уйти в аниматорство.
Сцена на Фурштатской. У нас 3 сцены в центре города и недавно появилась четвертая. Несколько лет назад Комитет по культуре выдал театрам список неликвидных помещений, на получение которых можно было подать заявку. Когда увидели здание на Фурштатской, влюбились в это место сразу. Там совершенно потрясающие старинные ворота и маленький собственный дворик, атмосфера настоящего Петербурга. Подали заявку в КУГИ (Комитет по управлению городским имуществом – Н. С.), около двух лет оформляли документы на получение помещения, это сложный процесс. Дальше сделали ремонт и открылись в конце октября.
Проекты.
Летняя лаборатория фигуративного театра, которую мы делаем вместе с Анной Ивановой-Брашинской и Наталией Сергеевской. Это образовательный проект для актеров, режиссеров и художников театра кукол. Приглашаем в театр четырех известных режиссеров на недельные мастер-классы, педагогов подбираем так, чтобы методики преподавания, инструменты, способы работы были достаточно разными. Отбираем 20 участников на конкурсной основе и целый месяц они исследуют и творят, конечно, это меняет их представление о театре кукол. В рамках Лаборатории существует и теоретическая часть: лекции по современному искусству, иногда зовем педагогов из смежных областей, например, на первой Лаборатории были лекции по семантике визуального образа, а Лев Лурье рассказывал о мифах Петербурга.
Это абсолютно некоммерческий проект, театр не получает никакой финансовой выгоды, но этот проект очень значим для нас. В прошлом году Лабораторию поддержал Комитет по культуре и СТД, в этом году – нет, при этом все говорят, что мы большие молодцы и занимаемся настоящим искусством, делаем полезное дело, но почему-то деньги направили на что-то другое, видимо, еще более полезное. Вообще, я последнее время очень часто слышу фразу: «Зачем поддерживать “Karlsson Haus” у них и так все хорошо, вон какие молодцы: и репертуар хороший, и фестивали, и награды», только все никак логику в этом не могу проследить, почему, если театр развивается и хочет что-то делать, его поддерживать не нужно?! Почему нужно топить деньги в болоте, ведь сколько туда ни вложи, результата никакого не будет. Но в этом году Лабораторию поддержали ДТЗК и Французский институт, что позволило ей состояться. Какое-то количество участников лаборатории – это актеры моего театра. То есть мы работаем над повышением профессионального уровня нашего коллектива. Приглашение именитых режиссеров в театр всегда позитивно сказывается на репутации в целом. Ну и конечно, Лаборатория повышает профессиональный уровень актеров в городе и стране, влюбляет как актеров, так и зрителей в театр кукол, и это ее главная цель, это так, хоть и звучит достаточно романтично.
Форум молодых театральных менеджеров. Мы организовали его впервые в апреле 2017 года с Наталией Сергеевской и Анастасией Ким. Мне кажется, это прекрасный проект, который позволяет менеджерам общаться между собой, находить полезные контакты, делиться своими достижениями и перенимать опыт других. Ты слушаешь чей-то доклад или скорее рассказ, тут же можешь задать вопросы в зале или в коридоре, можешь поговорить со спикером на дополнительных мероприятиях. То есть спикер – не педагог, который очень далек от тебя, а коллега, который хочет поделиться своим опытом и, возможно, ему это не менее важно, чем слушателям, все-таки публичное выступление помогает структурировать мысли и найти ответы на интересующие вопросы. Обмен опытом, знаниями важен для продвижения театра. Идеи, которые высказывались, были универсальны: подходили и крупным государственным театрам и маленьким частным. И для меня это главная ценность – люди не тратят свое время, слушая абстрактные рассказы про какие-то, пускай и удачные, но применимые для очень узкого круга театров проекты.
Guest program. Нельзя сказать, что этот проект состоялся, скорее, он еще в зачаточном состоянии. Идея состоит в том, что в Петербург приглашаются камерные коллективы, чтобы познакомить зрителей с ситуацией в мире театра кукол. У нас в городе мало возможностей посмотреть спектакли театров кукол из других стран или даже из других российских городов. Есть БТК-ФЕСТ, КукАрт, на которых можно раз в год что-то посмотреть. Хочется давать эту возможность зрителям в течение года. Есть идея на регулярной основе раз в 2-3 месяца привозить интересные спектакли. Было несколько попыток, но пока, скорее, спонтанных. Приезжали коллективы из Кореи, из Беларуси. Театр из Кореи мы привозили совместно с фестивалем Kingfestival из Новгорода. Кооперация позволяет уменьшить расходы. Для того чтобы реализовать этот проект, конечно, нужна поддержка города, но пока получить ее не удается.
Главное достижение. Это не только мое достижение. Нам удалось сделать достаточно успешный частный театр. У нас хороший репертуар, хорошие артисты, весьма приличная инфраструктура, бесплатный кофе, в конце концов. Нам удается договориться с замечательными режиссерами о постановках, это сказывается на качестве репертуара.
Главная проблема. У нас не так давно появились взрослые спектакли. И пока есть проблема со сбором аудитории. Не могу сказать, что у нас пустые залы, но нам есть куда стремиться. Я считаю, что привлечение зрителя на спектакль дается большими усилиями. Нас знают как детский театр, а как взрослый – пока мало.
Минусы негосударственного театра. У нас нет госфинансирования. Благо, мы живем в Петербурге, где есть субсидия от Комитета по культуре для частных театров. Она покрывает некоторую часть наших затрат. Мы не можем себе позволить рекламу в большом количестве, но может, это и хорошо. Это рождает креативный подход. Мы не можем содержать большой штат: нет монтировщиков, бутафоров, реквизиторов, костюмеров.
Плюсы негосударственного театр. Мы намного свободнее государственного театра: в выборе постановок, репертуара, того, как мы работаем, для чего мы это делаем. У нас нет госзадания, никто не говорит, что надо поставить 8 «Колобков»… Мы сами выбираем то, что нам близко, ценно. От этого выигрывает качество спектаклей.
Если появляется какая-то идея, мы ее тут же реализуем, пока она жива, пока она теплится и нам интересно. Если есть идеи, желание и силы, мы начинаем работать над постановкой, если идея не сформулирована, мы можем подождать. Нет четкой установки, сколько, чего и для кого мы должны поставить. Все-таки театр – это тонкий процесс, не поддающийся математическому просчету, бывает, что художник готов выпускать по семь спектаклей в год, а бывает, что нужна пауза, нужно снизить темп. Мы можем себе позволить и «перевыполнить план» и немного выдохнуть, в гостеатре невозможно ни одно ни другое, стоит в плане четыре постановки, значит, четыре, и не важно, что нет сил и вдохновения, нужно выпускать, конечно, ничего стоящего из этого «насилия» получиться не может.
Для нас очень важно, чтобы зритель к нам возвращался. Наши зрители – это наши единомышленники. Конечно, во главе угла стоит качество постановок, но мы стараемся создать гостеприимную атмосферу, которая тоже очень важна, и это работа не только творческой части коллектива, но и администраторов. Нам важно найти и удержать своего зрителя, для гостеатров это не так принципиально, финансирование все равно будет.
Гостеатр – сложная структура; много бумажной волокиты, моментов, которые далеки от творчества, какая-то постоянная конкуренция между людьми, боязнь потерять место. Много штатных единиц, которые ничего не делают, а место занимают. Хотя, конечно, есть и исключения.
Статистика:
1. 14 актеров в труппе и 10 приглашенных
2. 24–50 тыс. руб.
3. Собственные средства, субсидия Комитета по культуре
4. 1,5 млн. руб. (25%)
5. В неделю: 15-18 детских, 1-2 взрослых. В год – около 960 спектаклей