ПРОФЕССИЯ: КУКОЛЬНИК

(О современных подходах к подготовке кадров)

Татьяна Кузовчикова, Соня Дымшиц

 

Исторически кукольник соединял в себе все умения: актер, художник, технолог, сам себе режиссер, нередко автор текста и проч. Эта традиция продолжается сегодня в большинстве европейских школ: нет разделения профессий, кукольник сам придумывает и создает свой театр. Потому современный западный театр кукол – это часто театр солиста или небольшой коллектив из 2-3 человек, который с легкостью путешествует по свету, обживает камерные пространства, исследует новые технологии или, наоборот, концентрируется на однажды найденном «фирменном» стиле.

Санкт-Петербург негласно считается «кукольной столицей» России: здесь с 1959 года кукольники имеют возможность получить профессиональное образование (сегодня – факультет театра кукол РГИСИ). И хотя в других российских театральных вузах давно существуют отделения театра кукол, монополия на обучение режиссеров до недавнего времени была за ФТК. Разделение профессий в театре кукол, специализация – исторически закрепленная специфика отечественной школы, внедренная в советское время. При наличии специальных дисциплин система вписана в общий учебный план. Учитывая то, что в XX веке в России было создано более ста государственных репертуарных театров кукол, «узкая специализация» по-прежнему остается востребованной на рынке труда.

В отличие от отечественных махин репертуарных театров, которые зачастую сложно вывезти куда-либо, западные кукольники мобильны, их основная публика – фестивальная, их образ жизни – передвижение в пространстве. Зато в российских реалиях существует репертуарный план, административная часть и государственная зарплата. И в той и в другой системе есть нюансы, вариации и исключения. Нередко «универсальность» граничит с поверхностностью профессиональных навыков, а «узкая специализация» становится синонимом консерватизма, отсутствия творческого поиска.

В 2010 году в Санкт-Петербурге проходил масштабный международный фестиваль школ кукольников, который показал их невероятное разнообразие. При всей несхожести методик и подходов к обучению, неравных возможностях материального уровня школ, их открытости/закрытости по отношению к миру, давлении традиций или их полнейшем отсутствии – поле профессиональных проблем было обозначено отчетливо, и все вопросы актуальны до сих пор. Как обучать кукольников? Нужно ли знание традиционных систем или только новые формы? «Традиция» – профессиональная база или принадлежность истории? Что понимать под традицией? Необходимо ли разделение профессий, или более востребован будет универсальный мастер?

Сегодня в России все чаще предпринимаются попытки преодолеть государственную монополию: в Петербурге на базе частного театра «Karlsson Haus» второй год проводится Летняя лаборатория фигуративного театра (ЛЛФТ) для профессионалов, при Большом театре кукол (совместно с РГИСИ) набран режиссерский курс, организована БТК-ЛАБ, в Москве ГИТИС впервые набирает кукольников – экспериментальный курс режиссеров и художников.

Три мастера – действующие практики и педагоги, представители разных традиций и профессий, которых объединяет желание выйти за рамки предлагаемых обстоятельств и реформировать процесс обучения, отвечают на вопросы о профессиональном образовании кукольников и делятся собственным опытом:

Руслан Кудашов – главный режиссер Большого театра кукол, мастер режиссерского курса. Его предыдущий актерский выпуск практически целиком влился в труппу БТК, что способствовало кардинальному пересмотру репертуарной политики театра. За десять лет его руководства БТК вышел на международный уровень и буквально стал центром «кукольной» реформации.

Виктор Антонов – один из самых востребованных художников театра кукол, технолог, знаток традиционных кукольных систем, с этого года – мастер курса в ГИТИСе (совместно с режиссером Борисом Константиновым). Создатель уникальной авторской программы «Цирк на нитях» – представления трюковых марионеток, объехавшего весь мир.

Анна Иванова-Брашинская – режиссер, театровед, исследователь, арт-директор БТК-феста и ЛЛФТ. В прошлом декан ФТК, была одним из инициаторов создания отделения театра кукол в Академии искусств города Турку (2001), фактически подарив финским кукольникам профессиональную школу. Читает лекции и проводит мастер-классы в различных театральных школах Европы.

РУСЛАН КУДАШОВ

О традициях. Есть «пыльная» традиция, которая никому не нужна и только убивает интерес ученика, а есть первооснова. Если докопаться до истоков традиции, это даст энергию. Традиционные перчаточные куклы: театр Петрушки обязателен на всех «кукольных» курсах театрального института и большинству студентов не очень интересен. Но если найти вход в народную, грубую, брутальную стихию, то можно увидеть основы театрального мироздания. Так во всем, если пробиваться к глубинному пониманию явления. Думаю, традиции важны и нужны: современное искусство играет всем, постоянно заигрывается. Если не иметь какого-то базиса, можно быстро запутаться в этой игре с самим собой и «искусством».

Разница между актером и режиссером. Актеры больше живут эмоцией, режиссеры – головой. Но мы пытаемся развивать у студентов авторство, которое совмещает актерское мастерство и режиссуру.

Как и чему учить. Понятия не имею. Могу сказать, что сам учусь у них аккумулировать и не врать. Видимо, они тоже пытаются этому научиться. Не закрывать глаза на то, что волнует. Не врать, проговаривать, учиться…  И на самом деле, учиться играть. Так или иначе, игра – это природа театра, неважно, режиссер ты или актер, ты должен уметь играть, как ребенок, с абсолютной погруженностью.

SONY DSC

ВИКТОР АНТОНОВ

Традиционные системы: Россия и Запад. Это сугубо наш подход, я не знаю такой всеобъемлющей школы как у нас. Мы изучаем не только как было у нас. Мы изучаем все известные в мире формы театра кукол, все техники. Пытаемся охватить как можно больше! Одним словом – образование!

В других странах в основном кукольники занимаются только своим традиционным театром. Эти куклы делаются, как и двести лет назад. Смотришь и понимаешь, что они вообще не пытаются выйти из традиции. Есть мастер, к которому приходят ученики, чтобы перенять навыки и формы, редко кто осваивает что-то новое. Они работают в этом достаточно узком пространстве, которое дал учитель. Потом передают знания другому –  так оно и идёт. То есть, нет больших школ, есть преемственность.

Другая тенденция – работать в современной технике и держаться подальше от традиционного театра кукол, развивать современные формы, способы существования, новые материалы. Не знаю, изучают ли эти кукольники традиционные формы, но думаю, что многим из них это вообще не интересно. Как раз им наша школа пока сильно проигрывает! Так как другая сторона нашего прекрасного образования или побочный эффект знания – шаблонность мышления, предсказуемость, боязнь эксперимента. А они живут той секундой, которую ты сейчас видишь, их нельзя просчитать!

Экспериментальный набор. Еще не знаю, куда все это пойдет, но мы не хотим жесткого деления, как было в наше время: художник должен заниматься своим делом, режиссер своим. Если художник, к примеру, захочет что-то сделать как актер, мы будем это только приветствовать! Будет пытаться мыслить как режиссер – прекрасно! Нет задачи сделать из него режиссера, скорее соавтора, способного говорить на том же языке! Так же и режиссер: если захочет делать что-то своими руками, доказывать свою правоту, свое видение – пожалуйста. Да, возможно это будет не так умело как у художника, но достаточно, чтобы выразить себя! Подчас простой шарик на пальце бывает интереснее, чем хорошо, правильно сделанная кукла. Надо свободнее подходить к этой проблеме. Не ограничивать, а видеть способности и помогать, развивать.

АННА ИВАНОВА-БРАШИНСКАЯ

Разница профессиональных менталитетов. Отличие понимания профессии в России заключается в том, что каждому в команде отводится определенная  роль. Это связано с историей нашего государства, с развитием кукольного театра в ХХ веке и, следовательно, со спецификой образования. Каждый человек, как та самая тень, должен знать свое место. И это прекрасно: у нас появляются специалисты узкого профиля, но глубоко знающие свое дело.

Для западного профессионального менталитета абсолютно естественно, когда автор спектакля становится автором всего. Совершенно неважно, насколько хороша будет кукла, главное, чтобы с учетом понимания ее специфики была четко оформлена мысль.

Когда я преподавала в России, колоссальным полем реализации для меня было чтение лекций. В разное время меня интересовали разные аспекты профессии, главным образом, теоретические (они в театре кукол гораздо важнее исторических), которые я и обсуждала со студентами. Мне, например, казалось менее важным требование знаний, в каком именно году в Лондоне впервые появились Панч и Джуди, чем размышления на тему, почему они вообще существуют.

«Система» и Лаборатория. Система образования всегда подчинена какому-то правилу. Она же ставит четкие рамки. Строгость русских учебных планов я оценила, столкнувшись с отсутствием в Европе системного образования. В Финляндии, где нет давних и четких традиций кукольного театра, и, соответственно, традиций обучения, я оказалась в соблазнительной пустыне: мы с коллегой вдвоем были вынуждены преподавать все. И мы устроили пятнадцатилетнюю лабораторию, где учились вместе со студентами – через задания, которые придумывали все вместе, теоретические  семинары, просмотры и обсуждения видеоматериалов, поездки на фестивали. Поскольку у нас не было утвержденного свыше учебного плана – мы изобрели «проектное образование», каждый год определяя для себя, что именно  будем коллективно исследовать. Мы искали, изобретали и сочиняли свой кукольный театр и одновременно свою систему обучения. Когда в стране нет театра, который учебное заведение призвано обслуживать, школа не обязана ориентироваться на что-то конкретное, а, наоборот, должна вдохновить студентов на  разные авторские высказывания.

Наверное, не везде образование может себе позволить быть чисто экспериментальным. Когда выпускник российской школы приходит в репертуарный театр, он должен знать, как оживить, к примеру, тростевую куклу. С другой стороны, овладев в школе навыками управления разными куклами, мало кто из выпускников может объяснить, зачем вообще на сцене нужна кукла.

В некоторых европейских школах педагоги-кукольники ведут только короткие мастер-классы, а на их фоне постоянно преподаются базовые актерские дисциплины, вовсе не связанные с кукольной технологией. Их ведут люди из смежных областей (движение, голос, тай чи и цигун, современный танец, цирковые жанры), которые обучают студентов общей сценической культуре, на которую в учебных планах выделяется больше времени, чем на обучение предметному кукловождению. Любую куклу при этом выпускники европейских школ водят не хуже наших.

ЛЛФТ. Идея этой Лаборатории возникла в связи с тем, что хорошо и глубоко образованные актеры часто не имеют возможности попробовать что-то совершенно новое или отличное от того, что им предлагает театр или режиссер. Конечно, актер – самая зависимая профессия, причем в театре кукол зависимая не только от режиссера, но и от художника, и от понимания директором того, что же такое театр кукол.

Педагогами на Лабораторию приглашаются люди, придумавшие свой театр, который позже развился в целое направление. (Например, Аньес Лимбос – одна из тех, кто стоит у истоков предметного театра в Европе). Все приглашенные мастера владеют авторскими педагогическими методиками. Многим актерам это помогает определить пространство творчества, в котором они могут себе позволить быть авторами своих взаимоотношений с куклой или другим метафизическим партнером. Лаборатория – это, конечно, не стратегия выживания и не аптечка первой помощи, но обозначение некой территории свободы.

Говорить о российском театре кукол как таковом – сложно и неправильно. Его делают отдельные художники, многие из которых не считают частью своей профессии исследование языка театра кукол. Для меня самыми интересными и ценными коллегами являются те, кто изобретают и исследуют куклу, потому что самое главное, мне кажется, понять, на каком языке мы говорим.