С 10 июля по 7 августа 2017 года на «взрослой сцене» театра «Karlsson Haus» (Фурштатская, 30) проходила вторая Летняя Лаборатория Фигуративного Театра. Педагоги в этом году съехались со всей Европы: Филипп Родригез-Жорда из Франции, Гэвин Гловер из Шотландии, Фабрицио Монтекки из Италии и Аньес Лимбос из Бельгии. Каждый – создатель своего уникального театрального языка, своей техники; в их работе отличается все, включая сам подход к показам.
Так сложилось, что у площадки на Фурштатской нет двери со стороны улицы – в театр попадают буквально через окно. Именно так в прямом и переносном смысле двадцать актеров, режиссеров и художников день за днем влезали в Лабораторию: каждый педагог обязательно говорил, что только приоткрывает «окно», заглядывать и пролезать в которое каждому участнику предстоит самостоятельно.
Четыре недели – четыре педагога, двадцать участников (все профессионалы: актеры, режиссеры, художники). Отбор был очень серьёзным: в этом году конкурс составил двенадцать человек на место. Расписание каждую неделю повторялось: пять дней шли занятия, упорная, напряженная и невероятно увлекательная работа по освоению нового, незнакомого театрального языка (в этом году усложнял коммуникацию и языковой барьер). На шестой день – открытый показ. Оказалось, этого времени достаточно, чтобы открыть и исследовать неведомое.
Первый педагог Филипп Родригез-Жорда поднял вопрос о самых базовых для кукольника вещах: об отношениях между куклой и кукловодом, об актерской свободе и зоне ответственности актера в спектакле, о его авторстве, о способе существования, о том, что вообще входит в профессию кукольника.
На мастер-классе Аньес Лимбос участникам предстояло освоить законы и вовсе загадочного направления – предметного театра. Хотя все ранее работали с предметами, выяснилось, что к «театру предмета» это отношения не имеет. Особенно мешало отсутствие «насмотренности» (такого типа театра в России практически нет), участникам приходилось начинать с азов и постигать все законы новой для них области на собственном опыте.
Гэвин Гловер работал, казалось бы, с максимально нетеатральной вещью – видеокамерой. Фокус, освещение, ракурсы и зум позволяли менять предметы до неузнаваемости и создавать на экране фантастические миры и картины. Все снималось вживую и существовало одновременно с живым планом.
В противовес Гловеру, чей театр невозможен без современной техники, Фабрицио Монтекки вел мастер-класс по одному из самых традиционных типов кукольного театра – теневому. Все время апеллируя к мировой традиции театра теней (а заодно и к Платону), Монтекки вступал с ней в диалог. Появление электрического света кардинально изменило теневой театр и позволило оспорить основные положения этого искусства. Что будет, если двигать свет? А экран? Как изменить цвет?
Несмотря на обозначенные различия в работе педагогов, все четыре мастер-класса удивительным образом сложились в единую картину, объединенную сквозными темами, например, вопросом о взаимоотношениях актера с предметом и дистанцией между ними, и натренированный на камерах Гловера взгляд уже совсем иначе воспринимал тени на матерчатом экране.
И вот что поразительно: за два дня, за день, за час работы в новой (а в случае с Лимбос – совершенно непонятной) технике участники Лаборатории создавали этюды, вполне способные развиться до целых спектаклей.
Также в программу Лаборатории вошли лекции о современном сценическом искусстве, анимации, театре кукол и куклах в нетеатральном пространстве, призванные повысить эрудицию участников и поместить все происходящее в контекст европейского театрального процесса.